Начать нужно с того, что Лиам вполне мог бы никогда в жизни не работать. Тем более — не лезть в Инквизицию и не бороться со Скверной напрямую.
Его мать, Грейс Ларшек, до сих пор владеет лесоперерабатывающим заводом в Канаде. Прибыли бы хватило с лихвой, чтобы обеспечить их обоих. По планам Грейс Лиам получил бы образование, может быть, вошёл в семейный бизнес или нашёл себе какое-нибудь спокойное занятие. Хотеть стабильности и безопасности для своего единственного сына вполне естественное желание.
Жизнь распорядилась иначе.
Инквизиция нашла сыну быстро. Он принял самостоятельное решение поступить в Академию. После выпуска они, вместе с его фамильяром Альбертом Хартманном, сразу же отправились на службу в Инквизицию.
Их способности синергировали идеально. Альберт умел жёстко продавливать там, где нужно — его присутствие, его воля, его звериная форма внушали страх. А Лиам читал прошлое: мог получить практически любую информацию. Вместе они достигли определённых успехов.
Но продолжительная работа со Скверной не прошла бесследно.
Лиам первым начал замечать изменения. Сначала в себе: кошмары, которые не отпускали даже днём, навязчивые мысли, ощущение, что чужая боль застряла у него под кожей. И если в его случае можно было бы списать всё на собственную мнительность, но изменения в Альберте стали для него звонком куда более тревожным. Хартманн стал жёстче, холоднее, Лиаму в какой-то момент показалось, что тот утрачивает человечность.
Лиам испугался за них обоих. Ведь они работали напрямую со скверной и входили в группу риска и легко могли подвернуться её влиянию. Мысль о том, что они могут сами стать тем, с чем боролись, стала невыносима для Лиама.
Он настоял на отставке. Это далось нелегко — ему казалось, что такое решение разочарует Альберта. Но тот поддержал. И Лиам до сих пор благодарен ему за это.
Работа с детьми — это не самое страшное, что могло бы случиться. Откровенно говоря, Лиаму даже нравится.