Он делает вид, что не помнит раннего детства. По крайней мере, не все. Только отдельные моменты. Ёлку с гирляндами. Имбирные пряники. Как мама играла на гитаре. Как появились младшие сестры. Он ни маме, ни психологу школьному никогда не признавался, что в памяти есть и другое. Удушающий запах перегара, широкая ладонь, что закрывает рот, боль во всем теле. Если от этого отвернуться, сделать вид, что не помнит, это сотрется, словно и не было. Никогда. Не с ним.
Эмрис говорит, что у него было самое обычное детство, хотя от обычности там ровным счетом ничего. Начать хотя бы с того, что матушка назвала его в честь Мерлина (да-да, того самого), а его сестер младших - Гвеневрой и Морриган. Кэтрин вообще всегда страстно любила легенду о Короле Артуре. А еще всяческие "ведьминские" штуки. В их доме старом на окраине Стокбриджа с избытком свечей, растений и черных кошек. На чердаке сушатся травы, суп варится в самом настоящем котелке, а на столе в гостинной композиция из кристаллов. Все это - свое особое волшебство рук женщин, что выбрали быть счастливыми. До Бостона два с половиной часа, а у Кэтрин Гривер и Марин Хопер самый настоящий бостонский брак. Так проще. Присматривать за детьми, вести хозяйство, открыть свое дело. К черту мужей, любящих выпить больше, чем собственную семью и не умеющих сдержать руки.
Его комната - единственное место в доме, похожее на что-то нормальное. Плакаты музыкальных групп, уголок с кубками и медалями за выигранные соревнования по кикбоксингу, стопки учебников и два ящика всякой канцелярской дребедени. А еще компьютер. Настоящий игровой комп, ради которого несколько лет копил, подрабатывая то в магазине матери со всякой эзотерикой, то в кафе, на который откладывал все подаренные деньги. Его окно из маленького городка в мир много лучший. В мир, где все казалось более настоящим. В мир, который свел его с лучшим человеком на Земле.
У него были друзья и приятели, кто со школы, кто с секции, но никого столь же близкого. Как же больно было утаивать от него новость абсурдную в своей невероятности. Однажды, когда рассчитывать на письмо из Хогвартса было уже поздно, к нему пришли и заявили "ты волшебник". Ну, не совсем так. Ведьмак. Из всей своей ненормальной семейки только он оказался одаренным в самом прямом смысле. Самым ненормальным. Кто его винить будет, что не сдержал истеричный смех?
Первый курс в подготовительном колледже «Фасги-Хилл» был полон восторгов и разочарований. Он не нашел своего фамильяра, хотя старательно здоровался за руку с каждым "свободным" представителем зеленого факультета. Ради учебы пошел на Сшивку с милой девушкой, что так же как и он оказалась среди "ждущих". Врожденный дар исцеления его даже не удивил - все равно мечтал о медицине. Магия оказалась не так проста, но намного интересней, чем представляла ее Кэтрин. Год пролетел быстро, только в ушах просвистело. Каникулы. Вновь переписка каждый час, свободный от сна, разговоры всю ночь в дискорде. Ужас, подступающий от мысли, что лето не вечно. Но второй год приподносит ему лучший на свете подарок. У подарка татух больше, чем у него самого веснушек и самые красивые глаза, что вживую смущают в два раза чаще, чем через экран. Эмми и мечтать не мог, что его друг по бескрайним цифровым мирам окажется так близко. Окажется его фамильяром.
Это были самые счастливые годы в его жизни. После второго курса Кенни провел все лето в Стокбридже. Они жили в одной комнате, работали вместе в "Котле", каждую минуту проводя вместе. Третий курс. Глупые тренды из тиктока и омела. Счастье было настолько концентрированным и ярким, что трудно дышать. Их Связь развивалась очень быстро. Им пророчили блестящее будущее. Все изменилось одной ночью на летних каникулах две тысячи двадцать пятого.
Они вернулись почти чужими друг другу. А может и хуже.
Эмрис теперь слеп на один глаз, его тело изуродованно шрамами, а нога все еще стреляет болью почти на каждый шаг. С ним работают целители и психотерапевт. С ними обоими. Их связь, ставшая за два года основой мира, пошатнулась, обрушилась почти. Вместо стабильного потока - жиденький ручей, забитый мусором из страха, обиды и вины. Гривер дергается от каждого резкого движения своего фамильяра, пьет таблетки чаще, чем стоило бы и не может даже смотреть на черного пса, чей отпечаток меньше года назад набил напротив своего сердца.